Актуальные проблемы современной науки: тезисы докладов ХХVIІІ Международной научно-практической конференции (Санкт-Петербург – Астана – Киев – Вена, 29 марта 2018)
Секция: Филологические науки
Абуханова Алма Габдрахимовна
кандидат филологических наук, доцент
Западно-казахстанский государственный университет
имени М. Утемисова
г. Уральск, Республика Казахстан
Кайдагалиева Мадина Бахтыгаликызы
магистрант кафедры иностранных языков
Западно-казахстанского государственного университета
имени М. Утемисова
г. Уральск, Республика Казахстан
ИНТЕРТЕКСТУАЛЬНОСТЬ КАК МЕТОД АНАЛИЗА КОНЦЕПТОВ
В данной статье проводится анализ работы Юлии Кристевой «Going beyond the Human through dance». В указанной статье Ю.Кристева использует различные интертекстуальные связи, а именно аллюзии, реминисценции, явные и неявные цитаты.
Интертекстуальность, термин, введенный в 1967 теоретиком постструктурализма Юлией Кристевой (р. 1941) для обозначения общего свойства текстов, выражающегося в наличии между ними связей, благодаря которым тексты (или их части) могут многими разнообразными способами явно или неявно ссылаться друг на друга. Ю. Кристева ввела термин интертекстуальность в своей работе под названием «Бахтин, слово, диалог, роман»(1967 г). Именно Бахтин вдохновил ее своей работой «Проблема содержания, материала и формы в словесном художественном творчестве», опубликованной в 1924 г.
Термин «интертекстуальность» происходит от латинского “intertextum”, означая «вплетенное внутрь».
Ю. Кристева считала: «любой текст строится как мозаика цитации, любой текст есть продукт впитывания и трансформации какого-нибудь другого текста» [4, с. 95]. Тексты всегда ссылаются на предшествующие тексты. Вновь созданный текст, в свою очередь, составляет основу будущих текстов. Любой текст постоянно соотносится с другими текстами, ведет с ними диалог, ориентируется на контекст.
В основе приема интертекстуальности лежит постоянная рефлексия современного художественного сознания, его склонность к оперированию универсальными темами и системами перекрестных смысловых связей, где «раньше» и «позже», «дальше» и «ближе» соотносительны, одновременны и взаимообратимы, а новый тип культуры становится «собранием разнообразных историй» [6].
В статье «Going beyond the Human through dance» Ю.Кристева раскрывает тему гуманизма: гуманизма прошлого и настоящего. В качестве примера автор выбирает два типа опыта: юношество в стремлении к идеалам и материнское переживание на пересечениях биологии и смысла. Ю. Кристева подходит к данным двум типам опыта со стороны психоаналаза, сравнивая подростков и их бунт с героями художественных произведений, сравнивая материнскую любовь с нечто духовным и др.
In saying “God is dead” I am referring to an event that happened in Europe – and nowhere else – which cut ties with religious tradition [10]. Здесь Ю. Кристева обращает наше внимание на высказывание Ницше. «I understand humanism in the Nietzschean sense of a “transvaluation of values” that puts “a big question mark on matters of weighty seriousness» [10]. Высказывание «Бог умер» Ницше использовал в своей книге "Книга для всех и ни для кого". По мнению Ницше, сверхчеловек должен стать целью, движение к которой направляется презрением человека к самому себе. Но путь к сверхчеловеку предполагает разрушение всех прежних ценностей - представлений о добре и зле. Заратустра говорит о том, что он пришел разрушить старые скрижали ценностей [14]. Ницше не считал, что личностный Бог когда-либо жил, а потом умер в буквальном смысле. Смерть Бога следует понимать как нравственный кризис человечества, во время которого происходит утрата веры в абсолютные моральные законы, космический порядок. Ницше предлагает переоценить ценности и выявить более глубинные пласты человеческой души, чем те, на которых основано христианство [16].
В 13-м и 14-м веках Данте Алигьери в своей Божественной Комедии (песнь I, 70) ищет язык, способный превзойти человеческое: «exceeding the human». Он использовал термин “ transhumanar”, неологизм, характерный для его так называемого «нового стиля»[3]. Термин пришёл из английского перевода «Божественной комедии» Х.У. Лонгфелло, а именно термин «трансгуманизм» позаимствован из части «Рай» «Божественной комедии», песни первой. В переводе Лонгфелло слово “trasumanar” из итальянского оригинала звучит как «transhumanise», а в русском переводе М. Лозинского “trasumanar” переведено как «пречеловеченье» [12].
Трансгумани́зм (от лат. trans — сквозь, через, за и homo — человек) — философская концепция, а также международное движение, поддерживающие использование достижений науки и технологии для улучшения умственных и физических возможностей человека, с целью устранения тех аспектов человеческого существования, которые трансгуманисты считают нежелательными — страданий, болезней, старения и смерти [18]. Ю. Кристева ссылается на комедию Данте Алигьери, он же, в свою очередь использовал термин “transhumanar”, который до сих пор не был достаточно изучен и соответственно употреблен в работах исследователей.За исключением знаменитого биолога и основателя ЮНЕСКО Джулиана Хаксли в его работе «Религия без Апокалипсиса» [1927] Дж. Хаксли назвал трансгуманистом человека, который самосовершенствуется, чтобы овладеть новыми умениями и способностями. The human species can, if it wishes, transcend itself – not just sporadically, an individual here in one way, an individual there in another way – but in its entirety, as humanity. We need a name for this new belief. Perhaps transhumanism will serve: man remaining man, but transcending himself, by realizing new possibilities of and for his human nature [10].
Трансгуманизм – это мировоззрение, способное открыть новые пути для понимания места и роли человека во Вселенной. Он основан на том, что вид Homo Sapiens является не концом, а, скорее, началом эволюции. С точки зрения трансгуманизма в ближайшем будущем человек столкнется с возможностью настоящего искусственного разума. Будут созданы новые инструменты познания, которые объединят в себе искусственный интеллект с новыми видами интерфейсов. С помощью передовых технологий в недалеком будущем станет возможным замещение биологических органов человека более эффективными искусственными, это поможет ликвидировать болезни, страдания, старение и смерть и значительно усилить свои физические, умственные и психологические возможности [13].
Данте под “transhumanise”, следуя христианской доктрине, подразумевал процесс духовного изменения человека, его очищения через приятие в себя Божественного. В православии этот процесс называется «обожением». Согласно Православной энциклопедии, «утверждение «вы – боги» (Пс 81. 6), провозглашенное в ветхозаветные времена и повторенное Иисусом Христом в Новом Завете (Ин 10. 34), не является метафорическим. Бог действительно призывает к тому совершенству, каким обладает Небесный Отец (Мф 5. 48)» [13] посредством выполнения Законов, данных Богом, т.е. через его моральное совершенствование, понимание им греха, порочности страстей, смирения, покаяния [1].
Гуманизм (от лат. humanitas — «человечность», humanus — «человечный», homo — «человек») — этическая жизненная позиция, утверждающая, что люди имеют право в свободной форме определять смысл и форму своей жизни. Гуманизм не теистичен и не принимает «сверхъестественное» видение реального мира. Гуманизм утверждает высшей ценностью жизнь человека, его право на самоопределение и свободное волеизъявление [15]. В 1949 г. Уоррен Аллен Смит (Warren Allen Smith) выделил семь видов гуманизма и дал им подробную характеристику. В классификацию Смита вошли:
После Холокоста и Гулага гуманизм обязан напомнить мужчинам и женщинам, что мы не единственные законодатели, но делать это следует только через непрерывное вопрошание о нашей личностной, исторической и социальной ситуации, чтобы мы могли принять решение об обществе и истории [10]. Но, на сегодня, гуманизм предстает перед нами не как нечто новое. Память не рассматривается как нечто прошедшее: Библия, Новый Завет, Коран, Риг Веда, Дао живут в настоящем. Также и дискурс не рассматривается как нечто прошедшее. Как утверждает Ю. Кристева, любой текст всегда соотносится с другими текстами. Наш анализ показывает, что сама основательница интертекстуальности использует все виды интертектуальных связей. Интертекстуальность создает работу и придает ей художественную окрашенность. Автор постоянно соотносит свои мысли с работами Фрейда, и в сравнительно небольшой статье она ссылается на такие памятники культуры как, Дао, Библия и Риг Веда.
Ю. Кристева не единственная в своем понимании человеческого разума как несуществующего, по мнению Майбурда, в единственном числе. Человеческий разум с большой буквы не существует в единственном числе, как данный или доступный какой-либо отдельной личности, что, по видимому, предполагается рационалистическим подходом, но должен пониматься как межличностный процесс, когда вклад каждого проверяется и корректируется другими. Этот тезис не предполагает, что все люди равны по своим природным дарованиям и способностям, а означает только, что ни один человек не правомочен выносить окончательное суждение о способностях, которыми обладает другой человек, или выдавать разрешение на их применение [5, с. 142]. Альберт Эйнштейн (1879-1955), сформулировавший теорию относительности, так выразил эту мысль: “Гармония естественного закона открывает столь превосходящий нас Разум, что по сравнению с ним любое систематическое мышление и действие человеческих существ оказывается в высшей мере незначительным подражанием” [17].
«Only later should the analyst attempt to point out the negative aspects of this behavior which is necessarily a revolt: a revolt is of the Oedipal or Oresterean order» [9]. Упоминание Эдипа и Ореста в статье можно рассматривать как реминисценцию, так как Ю. Кристева призывает правильно интерпретировать негативные аспекты поведения подростка, связывая его бунт с Эдипом или Орестом. Подросток ищет для себя идеальный мир, райское место.
Одним из методов Ю.Кристевой является использование многочисленных аллюзий, которые цементируют мысль автора, делают эту мысль неоспоримой, в связи с тем, что эта мысль базируется на достижениях смежных наук, как например психологии или педиатрии и др.
В анализируемой статье Кристевой мы находим множество аллюзий, например, Кристева полагает что всякая мать на свой манер совершает прустовский поиск «прошедшего времени». Насколько нам известно, романы Пруста основаны именно на воспоминаниях, размышлениях, он ведет диалог о природе, времени и памяти. Ю. Кристева, употребляя понятие «good enough mother» - «достойная мать», ссылается и на термин введеный британским педиатром Винникоттом, а также на детского психоаналитика Ме́лани Кляйн.
Ю.Кристева, как основоположница понятия интертекстуальности, в своем исследовании использует все виды интертекстуальности, и она действительно танцует с концептами, с понятиями, с высказываниями очень известных авторов. Стоит отметить что она подходит к исследованию данной проблемы с точки зрения психоанализа через художественные произведения, анализирует участников произведений и сравнивает их с авторами данных произведений. Ее анализ настолько глубок, что он охватывает не только литературу, но и искусство. Интертекстуальность в исскустве также помогает достичь глубины анализа, проникнуть в святую святых трансгуманизма как мировоззрения, позволяющего занять человеку подобающее место в истории цивилизации.
Литература
